Содержание
Бывший президент «Крыльев Советов» и «Анжи», а ныне известный агент, участвовавший в трансфере Федора Смолова в «Сельту», раскрыл детали сделки.
В рамках конференции «Профессия – футбол», устроенной Высшей школой экономики совместно с оргкомитетом Евро-2020 в Санкт-Петербурге, Ткаченко также поделился мнением о конфликте Виктора Гончаренко и Доменико Тедеско, а также вспомнил о ярких временах в истории «Анжи» и переговорах с Роберто Карлосом и Дженнаро Гаттузо.
Вот его пламенная речь.
«ПОПРОСИЛ БЫ ГОНЧАРЕНКО ПОЗВОНИТЬ ТЕДЕСКО И ПОЗДРАВИТЬ»
— Футбол, как бизнес, это не только купля-продажа футболистов. В первую очередь это торговля страстью. Такой, как в дерби «Спартак» – ЦСКА в четвертьфинале Кубка России. Качество футбола вызывало сомнения, но матч точно был страстным. Такие игры надо грамотно тиражировать — для популяризации. Как и события после дерби. Эпизоды вроде конфликта Гончаренко с Тедеско привлекают даже нейтральных болельщиков.
Конечно, главный тренер ЦСКА поступил неправильно, отказавшись от рукопожатия. Но и поведение Тедеско было не очень корректным. Немец радовался победе, но надо было держать себя в руках. Такие эмоции в технической зоне соперника недопустимы. Впрочем, на месте менеджмента ЦСКА я бы попросил Гончаренко позвонить вечером Тедеско и поздравить его. Закольцевал бы эту историю.
«СДЕЛКУ ПО СМОЛОВУ ЗАКРЫЛИ ЗА 18 ЧАСОВ»
— Переговоры с «Сельтой» по Смолову были очень быстрыми. Мы ведь ведем Смолова с 18 лет и знаем, что с первого дня он хотел уехать за границу. Первую попытку осуществил, когда ему было 20 лет. Тогда в «Фейенорде» не сложилось, и он вернулся, что было ошибкой. А потом мы все время где-то не дотягивали. До ЧМ-2018 Федор был на пике, варианты возникали, но не складывалось, а после чемпионата мира шансы снизились, ни у кого из сборников не было предложений.
Тем не менее, желание Смолова никуда не пропало. Поэтому когда пришло предложение из «Сельты», он не раздумывал. Все же знают, что это наша команда, в том числе и для Смолова. В детстве он тоже смотрел трансляции матчей с участием Валерия Карпина и Александра Мостового.
В Виго как раз искали форварда. Так совпало, что Оскар Гарсия тренировал «Зальцбург» в том сезоне, когда австрийцы играли с «Краснодаром» в Лиге Европы, и это был период пика Смолова. Поэтому Гарсия был в нем заинтересован. Мы сумели правильно выстроить стратегию переговоров с «Локомотивом» и закрыли сделку за 18 часов.
«МОЙЕС НЕ ХОТЕЛ СМОЛОВА В «ВЕСТ ХЭМЕ» ИЗ-ЗА БИЛЯЛЕТДИНОВА»
— Сложность заключалась в том, что «Сельта» требовала право выкупа, а «Локомотив» хотел либо не совсем адекватную компенсацию, либо оставить игрока в команде. Мы знаем, что, если в треугольнике «Сельта» – Смолов – «Локомотив» две стороны при участии футболиста договорятся между собой, все сложится. Думаю, велика вероятность, что летом он может остаться в Европе.
Буквально за день до аренды мы обсуждали с Федором переход в «Фейенорд», потому что у него там остались незаконченные дела. И тут «Сельта» обратилась к нам по Элдору Шомуродову из «Ростова». Мы ответили, что это невозможно. Через полчаса испанцы нам набрали — и спросили о Смолове…
Кстати, до чемпионата мира у Федора было предложение от «Вест Хэма», но оно исходило от клуба, а точнее президента, а не главного тренера, которым тогда был Дэвид Мойес. В личном общении он мне все время рассказывал, каким нехорошим игроком был Динияр Билялетдинов. Я ему – про Смолова, он мне – про Билялетдинова. Тогда я и понял, что Мойес в нем не заинтересован.
«ФОРМУЛУ-1 ПОКАЗАЛИ ДЛЯ РЕКЛАМЫ ПРЕЗЕРВАТИВОВ»
— Вообще, мировой футбол прошел несколько этапов развития. Первый – любительский, когда деньги были взносами зрителей за билеты. Второй связан с развитием экономики и общества после Второй мировой войны. В тот период начало развиваться телевидение. Билеты продавались все еще традиционным образом, но именно этот этап породил следующий.
В начале 70-х годов телевидение впервые показало гонки Формулы-1 лишь потому, что на некоторых автомобилях была реклама презервативов. Сейчас сложно представить, что до того момента не было трансляций, а футбольные клубы вообще были против них и давали разрешение показывать только вторые таймы. Боялись, что люди не придут на стадион. Только в 1973 году в Германии прошли первые полноценные футбольные трансляции. И «Айнтрахт» из Брауншвейга, нанесший на свои футболки рекламу алкогольного напитка, подвергся резкому осуждению. Все выступили против, зато клуб увеличил выручку в четыре раза, и через несколько лет так делали уже все.
На следующем этапе в 1980-е клубы стали получать государственные субсидии и активно привлекать спонсоров. И в конце 1980-х – начале 1990-х в футбол пришли такие большие бизнесмены, как Сильвио Берлускони в «Милане» или Руберт Мердок, пытавшийся купить «МЮ». Это был первый бизнес-интерес.
А сейчас идет последний этап, когда футбол превратился в медиаиндустрию. Лиги становятся контентными центрами, клубы – медиакомпаниями. Роль звезд становится все шире. Игроки получают зарплату не только за достижения, но и за развитие бренда. В этом плане показательно приобретение «Ювентусом» за 105 миллионов евро 33-летнего Криштиану Роналду, чья зарплата до вычета налогов составила еще 55 миллионов. Напрямую деньги клуб не отбил, но увеличил доходы от спонсоров, сильно повысил свою популярность и привлекательность и даже где-то поменял философию.
«ФАКТОР ЧИЧАРИТО»
— Есть такое понятие – фактор Чичарито, чье имя стало нарицательным. Когда мексиканец пришел в «Байер», количество подписчиков в клубном инстаграме увеличилось со 100 тысяч на 390. И такой эффект проявлялся в каждом клубе, где он играл. Поэтому неудивительно, что Чичарито уехал теперь в МЛС, которая на протяжении нескольких лет пытается увеличить интерес к футболу в США. Аудитория Чичарито – мексиканские болельщики, которых в Штатах 40 миллионов и через границу еще 120. Результат: 20 тысяч трансляций в твиттере только во время первой тренировки новичка.
Футбол становится настолько прибыльным бизнесом, что появляются компании, готовые финансировать какие-то сопутствующие вещи. Есть Capital 23, которая инвестирует в трансферы под будущие медиаправа или выручку со стадиона. Россия пока отстает от всего этого.
«В САМАРЕ НЕ ВЕРИЛИ, ЧТО В ИХ ГОРОД ПРИЕХАЛ ТИХОНОВ»
— Приведу пример из своего опыта. В начале 2000-х я был президентом провинциальных «Крыльев Советов», все время боровшегося за выживание. Приобретение Андрея Тихонова, в тот момент самого популярного российского футболиста, позволило нам выйти в плюс.
Конечно, мы много делали – проводили шоу, устраивали коллаборации, пытались быть открытыми для болельщиков и многое другое. Но этот переход стал ключевым в восприятии болельщика. Тогда еще не было соцсетей, и многие просто не верили, что в их город приехал Тихонов, и ходили на матчи, чтобы в этом убедиться. На первых двух домашних играх при 30 тысячах вместимости стадиона собиралось по 40 тысяч человек. Наша средняя посещаемость была 26 тысяч – самая большая в национальных чемпионатах Восточной Европы.
Тогда по опросам мы стали вторыми в рейтинге второй любимой команды. То есть всех болельщиков спрашивали, какая команда им нравится, помимо основной, и мы стали вторыми – после «Спартака». Тогда мы делали вещи, которые сейчас считаются мейнстримом. Например, во время перерыва вели трансляцию из раздевалки. Тогда это было что-то невероятное, а сейчас «Амазон» снимает так про «Ман Сити», а «Нетфликс» – про «Ювентус». Увидеть закулисье – это то, что интересует аудиторию. Нам чуть-чуть не хватило времени, чтобы продать этот интерес аудитории.
«РЕАЛ СОСЬЕДАД» ПОЛУЧАЕТ ОТ ТВ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ВСЯ РПЛ»
— Конечно, для повышения лояльности аудитории, надо разрешить продажу пива на стадионах, но не думаю, что количество зрителей на матчах сильно увеличится. Для меня намного более важно разрешение рекламы пива. Это очень сильно увеличит конкуренцию между брендами и доходность клубов.
Нельзя останавливаться в развитии. «Реал Сосьедад» получает от телевидения 50 миллионов евро. Это больше, чем весь телеконтракт РПЛ. Испанцы могли бы сидеть, курить бамбук, но ищут способы развития – первыми в мире придумали вшивать чип в фанатский шарф, создавая новый формат интерактивного общения. Важна инициативность, открытость и стремление к инновациям.
Как продавать за границу РПЛ? Как наследие чемпионата мира. Имею в виду не стадионы, а ту атмосферу, которая была на Никольской и вокруг ЧМ. Это наши девушки, наши ребята, какие-то краеведческие истории. Я прилетаю в Аргентину, и все только об этом и вспоминают. Когда был в Виго по сделке со Смоловым, тема ЧМ-2018 всплыла уже на 3-йтретьей минуте разговора. Вспоминали Москву, спрашивали, когда вместе со Смоловым смогут туда вернуться. Все это надо упаковывать и продавать в красивой обертке.
«МАХАЧКАЛА – ЧТО-ТО МЕЖДУ КАБУЛОМ И СТАМБУЛОМ»
— Работа в «Анжи» вообще тема отдельной лекции. В клубе было много заграничных звезд, и мы старались делать так, чтобы вдали от дома они чувствовали, что о них заботятся. Например, в дни рождения их мам присылали им на дом букеты цветов. Дисциплина – это не страх наказания, а ответственность перед клубом и партнерами.
Мы хотели быть интересными для зрителей. Например, первыми платили за HD-картинку трансляций. Перед матчами всегда встречались с комментаторами, давали им какую-то интересную информацию из жизни клуба. У нас была формула конвертации глобального внимания в деньги, пусть мы и совершили много ошибок.
Приглашать звезд в команду стало проще после того, как в «Анжи» приехал Роберто Карлос. Мы с ним были хорошо знакомы и до этого. Я ему несколько раз сказал, что Махачкала – это особый район. Он спрашивал: «Что это значит?» Я ему: «Ты видел Кабул?» Он испугался. «Так это не Кабул. Ты видел Стамбул?» А он в тот момент играл в «Коринтиансе» после трех лет в «Фенербахче». Карлос сразу говорит: «Да». «Так вот, – говорю. – Махачкала – это что-то между Кабулом и Стамбулом».
«ГАТТУЗО ПОХОЖ НА ДАГЕСТАНЦА»
— Потом, когда встречались с другими иностранцами, они уже проще относились к переезду. Общались на эту тему с Лукашем Подольски. Он говорил, что они с Роберто Карлосом оба левоногие, было бы интересно поиграть с ним на одном фланге. Карлос еще хороший и очень простой парень. Он обладает харизмой и нравится людям.
Почему пытались пригласить Дженнаро Гаттузо? Главной проблемой клуба было отсутствие личной идентичности. Это важно, когда ты строишь новую команду. В тот момент Гаттузо схватил за горло тренера «Тоттенхэма» в матче Лиги чемпионов, и мы увидели, что он нам подходит – такой агрессивный, бородатый, похож на дагестанца. Нам казалось, что мы попадем в болельщика. С точки зрения имиджа это был бы топ попадания в идентичность для региональной команды с глобальными планами.
Все приемы давно известны. Мы отправили за ним самолет, он встретился с владельцем. Ему предложили хорошие деньги. Но он тоже умел красиво отказывать, сказал, что не может покинуть «Милан». Но я думаю, что клуб его просто не отпускал.
