Усиливающееся расслоение россиян на новую буржуазию, подчас живущую за счет государства, и всех остальных вызывает все большее раздражение. Когда ее высказывают медийные лица, проблема становится видна многим. Рано или поздно Кремлю придется что-то с этим делать.
Так, критике со стороны артиста Станислава Садальского подверглась телеведущая Елена Малышева, которую упрекнули в том, что она зарабатывает непомерные деньги в принадлежащей ей медицинской клинике, где только за первичный прием у врача надо отдать сумму, сопоставимую с месячной пенсией столичного пенсионера.
«Практически вся её карьера выросла за счёт постоянного присутствия на ТВ и хватки (не хочется называть — деловой), направленной на личное обогащение», — возмутился артист. Свой пост он назвал красноречиво: «Буржуй от медицины», снабдив его фотографией самой Малышевой в компании президента Владимира Путина.
И подобных примеров — извлечения гешефтов из близости к власти, к госструктурам множество. Только что во владении семьи замначальника ГИБДД Воронежской области было обнаружено 22 квартиры. Оправдания уволенного офицера звучали слабо. Разубедить людей, что эта недвижимость появилась не в результате многолетней службы офицера почти невозможно.
В этом смысле красноречива история присвоения звания генерал-майора официальному представителю МВД Ирине Волк. При всех ее профессиональных достоинствах, трудно согласиться, что «говорящая голова» ведомства должна носить столь высокое звание. В том числе со всеми вытекающими из этого положения материальными привилегиями. Нынешними и будущими.
А о своем будущем благополучии действующие начальники заботиться не забывают. Это показала история с бывшим губернатором Омской области Леонидом Полежаевым, которому местные власти выписали надбавку к пенсии — 224,5 тысячи рублей в месяц. Расчет чиновников лежит на поверхности — когда они сами уйдут с работы, их преемники тоже не пожалеют для них бюджетных средств.
Такого рода привилегии выглядят особенно цинично на фоне упорно реализуемой в стране пенсионной реформы, вся суть которой свелась лишь к повышению возраста выхода на заслуженный отдых. Самыми крайними оказались люди предпенсионного возраста, которые в результате «реформы» будут скоро уволены и останутся вообще без денег.
Вместе с членами своих семей, которые обеднеют на величину отобранной пенсии, предпенсионеры образуют другой социальный полюс — противоположный новой российской буржуазии. Это их представителем в значительной степени является Зинаида Беликова, которая на днях в Петербурге в лицо спросила Путина: как прожить на 10,8 тысячи рублей, чем вызвала замешательство президента.
Интересна реакция на инцидент местных властей. Они поспешили найти несчастной женщине работу в медучреждении Приморского района: она будет развозить документы. То есть для того чтобы трудоустроиться курьером во втором по величине городе России нужно вмешательство ее главы государства?! Апофеоз ручного управления. Да еще и неудачного.
Не то, чтобы Путин не пытается решить проблему системно. В третьей части своего интервью ТАСС он признался, что социальная сторона затеянных в стране национальных проектов — для него главное. Ради этого он готов «держать под напряжением» министров правительства… Вот только реализации этих целей россияне ждут со времени майских указов 2012 года, а воз и ныне там.
Получается, что системные меры власти, направленные на резкое улучшение материального положения большинства — нацпроекты, не срабатывают, а меры, которые приводят к обнищанию, ограблению народа — пенсионная реформа, реализуются без сучка и задоринки. Впору поинтересоваться у власти, почему так происходит?
По мнению автора расследований о чиновниках и олигархах, журналиста Сергея Ежова, алчное поведение новой буржуазии во многом объясняется социальным климатом, который власти сами создали в стране. Если можно условным «сечиным», «ковальчукам» и «ротенбергам», то почему нельзя всем остальным?
— В России царит мода на быстрое обогащение. Этот модный сезон как открылся несколько десятилетий назад, так и не заканчивался. Тон, разумеется, задают верхи. Политические «селебрити» пользуются доступом к государственным ресурсам как напрямую (перелеты бизнес-джетами, к примеру), так и «обналичивают» свои связи и влияние.
«СП»: — Например?
— Премьер Михаил Мишустин даже до последнего назначения успел обзавестись недвижимостью на миллиарды рублей.
Топ-менеджеры какого-нибудь убыточного для правительства Россельхозбанка — и те владеют элитными квартирами.
Близкие к государству бизнесмены, сделавшие состояние благодаря дружбе с Кремлем, уже обеспечили безбедное существования своих семей на поколения вперед. Дети экс-губернатора Груздева, олигархов Гуцериева, Алекперова, Ковальчука и прочих уже в юном возрасте стали собственниками недвижимости, на которую большинству граждан не заработать за всю свою жизнь.
Любой чиновник среднего звена смотрит, к примеру, на министра финансов Силуанова с его пентхаусом за 500 миллионов и думает: «А почему нельзя мне? Пусть не за полмиллиарда, а хотя бы за 200 миллионов». И решает, что можно.
У нас влиятельность любого человека системы измеряется не пользой, которую он приносит обществу и даже не популярностью в массах. А тем, доступом к каким лоббистским ресурсам и бюджетам он имеет. Потому что эти ресурсы и деньги воспринимаются как наполовину личные. Можно использовать свое положение для продвижения личного бизнеса. Можно торговать связями и напрямую запускать руку в казну.
Так что пока все общество будет видеть, что самые успешные люди в стране — это друзья президента, депутаты и родственники членов правительства, ситуация неискоренима. Трендсеттеры — высшие правящие круги, другим остается лишь перенимать опыт.
— Вопросы социального расслоения общества чрезвычайно болезненны в России, — напомнил публицист Андрей Рудалев. — Если их запустить, отмахнуться, то они вполне могут приобрести разрушительный размах уровня национальных и межрелигиозных противоречий. Через это расслоение может начаться раскол не только общества, но и государственности. Все-таки стране, где люди 70 лет гордо шли по жизни с четким знанием о равенстве, о своем достоинстве, с пониманием, что социальное равенство — главный примат государства, по крайней мере, декларируемый, сложно объяснить новые реалии с хозяевами и холопами.
«СП»: — Кстати, да. Недаром так популярен сейчас фильм «Холоп». Люди чувствуют, что их низвели в 19 век какой-то…
— Тут ведь отсылка может быть не только к имперским временам или к Октябрьской революции, но к нашей относительно недавней истории, к перестроечным годам. Тогда для масс побудительным мотивом перестраиваться было устранение сложившейся инерции неравенства, которую символизировала партноменклатура, бюрократический аппарат.
«Раскройте рты, сорвите уборы — По улице чешут мальчики-мажоры», — это строчка из песни «ДТТ» еще предперестроечного года. Помните, с каким негодованием общество воспринимало информацию о привилегиях партаппарата, когда тот же Ельцин заявлял, что верхушка советского общества построила коммунизм для избранных?..
Отсюда и первоначальный азарт в обществе по отношению к перестройке и гласности, которые воспринимались, в первую очередь, как процессы восстановления справедливости. Заявлялось о социализме с человеческим лицом, что страна сошла с его пути и необходимо вернуться и исправить путь. Утверждалось, что КПСС узурпировало власть и теперь вновь ее нужно возвратить народу, чтобы человек почувствовал себя хозяином в своей стране.
Тогда властные и партийные элиты стали главным врагом общества, стали олицетворением всего старого и порочного, были демонизированы. Поэтому та часть номенклатуры, которая держала нос по ветру, тот же Борис Николаевич, быстро перестраивалась.
Под такими благими предлогами, часто переходящими даже грань спекуляций, происходила деморализация и атомизация советского общества, что и привело к распаду страны. Но изначальный порыв, который воспламенил само общество — это все-таки реализация образа человека из известной песни, который «проходит, как хозяин / Необъятной Родины своей».
«СП»: — Люди оказались наивны…
— Другое дело, что тяга к этой мечте была использована совершенно в иных откровенно прагматических целях, ради реализации и претворения в жизнь той самой революции сверху, которая разворачивалась в те годы. Элиты попросту мимикрировали под новые реалии с целью закрепления своего положения. Ради этого они перевели весь удар убийственной критики на единое государство и социальный строй, которые были объявлены порочными и нежизнеспособными.
Тогда ведь и обществу сказали, чтобы человек здесь стал настоящим хозяином, необходимо решить вопросы собственности, ведь общенародная — это, как-то не серьезно (правда, не сообщили, что хозяином может стать далеко не каждый). Тогда ведь и тот же Ельцин, изобличая привилегии партаппарата, сокрушался даже больше не по факту их существования, а потому, что привилегированным слоям, по сути, ничего не принадлежит и это проблема.
«СП»: — Дохозяйствовались. «Люди — новая нефть», так говорят теперь про народ «верхи»…
— Что произошло дальше мы все отлично знаем: рынок был объявлен эликсиром от всех бед и несчастий, новые хозяева стали дробить и калечить все, что только можно было, страна была погружена в хаос ради того же передела собственности и закрепления ее. А те широкие слои населения, в том числе былой гегемон — пролетариат, подвергся небывалым унижениям, был поставлен на грань жизни и смерти, чтобы раз и навсегда забыл претензии на статус хозяина и привыкал к своему униженному тягловому положению.
