Итак, обсуждается законопроект о хамстве чиновников. «Единороссы» внесли. «Единороссы» больше всех переживают, что чиновники охамели.
Закон, по моему скромному мнению, популистский — потому что чиновников и так, если они хамят, снимают безо всяких проблем: существующих законов для этого вполне достаточно.
Меня здесь, скорей, общефилософские вопросы больше интересуют.
Я не чиновник, чиновником никогда не был, вряд ли стану. До какого-то времени видел их только по телевизору, но потом, не скажу, что часто, но время от времени стал попадать в разные высокие кабинеты: то для того, чтоб пообщаться по делу, то просто по душам поговорить.
Ну, то есть, они меня звали: заходи, по душам пообщаемся. Раз зовут — иду, я ж любопытный.
И на что я обратил внимание.
Нас ведь всех раздражает этот чиновничий антиязык. Знаете, когда у государственного мужа спрашивают что-то конкретное, а он вместо человеческого ответа, вдруг, как будто у него тумблер переключили в мозгу, произносит: «Необходимо всё продумать, с учётом интересов всех сторон, и принять консолидированное решение после грамотной и всесторонней подготовки, соответственно закону и правовым нормам, не ущемляя интересы граждан, и руководствуясь здравым смыслом».
Слушаешь это и всякий раз думаешь: что ты несёшь? Ты с детьми своими так же разговариваешь?
Но, попадая в кабинеты, я с некоторым ужасом обнаружил, что чиновники, сплошь и рядом, и в жизни почти так же разговаривают. Словно они зомби какие-то, а не люди.
«Господи, — думаю, — да где ж их набрали-то таких?»
Но это я по молодости так думал, по неопытности. А с годами начал понимать в чём дело.
Недавний скандал вокруг официального представителя МИДа Марии Захаровой — тому яркий пример, хотя не единственный.
Она, напомню, в более-менее корректной форме сообщила гражданам, — которые ухитряются поехать за границу в долг, — в долг! — не имея за душой ни гроша, — что это не самое разумное решение.
И что тут началось! Как на неё набросились!
Вот-де, Захарова говорит, что отдыхать должны только богатые, а бедные должны дома сидеть — да как она смеет?!
Хотя про богатых она вообще ничего не говорила.
Мой замечательный товарищ, писатель Герман Садулаев написал целый пост о том, что с позицией Захаровой согласен, но он, как частный человек и блогер, может себе позволить такое говорить, а она, как чиновник — подобного права не имеет.
И тут вот я с Германом не согласился.
Потому что у нас и так 90% чиновников — зомби. Возможно, они хорошие люди, но выглядят как зомби. Говорят, как зомби. И делают свои дела с видом зомби. И никогда не рассказывают, что там у них на уме.
Потому что знают: расскажешь — самим же хуже будет. Неверный деепричастный оборот выберешь — и конец тебе.
И они, попадая в свои кабинеты и усаживаясь в кресла, постепенно разучивают свой антиязык, и привыкают разговаривать на нём так, что к ним не придерёшься.
И мы иногда в сердцах кричим: «Да люди вы или нет? По-человечески можете разговаривать?»
А они — не могут. Их разорвут за это сразу.
Много вы в МИДе знаете говорящих людей? Одна Захарова только и говорит.
Ну, давайте её сожрём поскорее! И тогда с нами вообще никто разговаривать не станет, я гарантирую. Делать будут то же самое, или даже куда циничнее себя вести — но при этом смотреть бесстрастно и головой кивать согласно.
Вам нужен этот театр? Вы его получите.
Вот у нас, скажем, есть президент. Он иногда шутит смешно. Ну, правда, смешно. Смешнее, чем Трамп или Макрон, или, тем более, Меркель.
Но что всякий раз начинается, когда он шутит. Какой хай и гай стоит, какое количество комментаторов и журналистов беснуется: ах, он шу-у-у-тит! Он шутит, а нам не смешно-о-о-о!
Ну так он может и не шутить. Он может надеть на лицо маску Хаммурапи и ходить в ней с утра до вечера. Полегчает?
И все они так могут.
Потому что любое человеческое слово, и тем более шутка — оно ж нас может оскорбить. Мы ж такие уязвимые все стали.
Правда, странным образом наша уязвимость совпала с необычайной речевой разнузданностью, в которую впали миллионы граждан России.
Миллионы блогеров по поводу и без повода хамят всем подряд, высказывая свою точку зрения по любому поводу. Под каждой статьёй, под каждым видео, — стоит мат-перемат: люди вываливают из себя такое, что всерьёз пугаешься за их психику.
Но это ничего. Нам можно. Мы же свободные граждане свободной страны. Мы имеем право на собственное мнение.
Но так и чиновники — имеют право. Чем они хуже нас с вами?
И если им надо рот зашить, то и вам кто-нибудь зашьёт однажды.
Мне сейчас скажут: а помнишь недавний случай, когда чиновница объявила, что государство ничего никаким детям не должно, а должны этим детям собственные родители — разве такое можно терпеть?
Нет! Нет, конечно! Нельзя терпеть.
Её, кстати, уволили безо всякого дополнительного закона.
Но та чиновница — она ещё не была никем запугана — и вместо того, чтоб молча издеваться над вверенными её гражданами, ещё и рот раскрыла, поясняя зачем так делает.
И это прекрасно, что она так сделала.
Потому что её, как ворону, решившую запеть, можно было поймать за хвост.
А вот зомби, которые из года в год принимают самые омерзительные, самые бесстыдные, самые античеловеческие законы — и при этом, еле шевеля пластилиновыми губами, говорят вам про «консолидированное мышление» — вы их за хвост никогда не поймаете.
Они будут с вами разговаривать мертворождёнными словами и внутренне над вами хохотать: что, отребье, беснуетесь? — а мы всё равно сделаем по своему.
Нельзя унифицировать, структулизировать, затягивать в ремни систему межличностного общения — иначе мы начнём в американцев обращаться, где не то что негра негром не назовёшь, а уже не понятно как к мальчикам и девочкам обращаться, чтоб не нарушить их гендерного равновесия.
Но мы ж не американцы.
Я вырос в рязанской деревне — давно, правда, но кое-что ещё помню из детства.
Помню главу нашей администрации, который на своём «козелке» носился туда-сюда, — с полей в коровник, из коровника в лес, из леса на свинарник, из свинарника на пруд — при этом периодически жутко матерясь, и устраивая каждому встречному-поперечному несусветный разгон.
Некоторые селяне его любили, некоторые — нет; но в целом, так сказать, психологическая обстановка у нас в деревне была здоровая.
Потом пришли новые времена.
Новый глава администрации пруд приватизировал и обнёс двухметровым забором, построил там себе трёхэтажный особняк, коровники и свинарники закрыл, ворота у него открываются автоматически, перед воротами и за воротами стоит разнообразная сытая охрана.
Я его недавно случайно встретил в одном начальственном кабинете.
Такой корректный, спокойный, выдержанный человек: не налюбуешься. Тоже, кстати, из правящей партии.
Наверняка, за этот закон проголосует.
И сам под этот закон никогда не попадёт.
